lucky_punch

Тут не прибавить не отнять. Мой любимый Николай Васильевич Гоголь-Яновский:

"Надобно сказать, что у нас на Руси если не угнались еще кой в
чем другом за иностранцами, то далеко перегнали их в умении обращаться.
Пересчитать нельзя всех оттенков и тонкостей нашего обращения. Француз или
немец век не смекнет и не поймет всех его особенностей и различий; он почти
тем же голосом и тем же языком станет говорить и с миллионщиком, и с мелким
табачным торгашом, хотя, конечно, в душе поподличает в меру перед первым. У
нас не то: у нас есть такие мудрецы, которые с помещиком, имеющим двести
душ, будут говорить совсем иначе, нежели с тем, у которого их триста, а у
которого их триста, будут говорить опять не так, как с тем, у которого их
пятьсот, а с тем, у которого их пятьсот, опять не так, как с тем, у которого
их восемьсот, - словом, хоть восходи до миллиона, все найдут оттенки.
Положим, например, существует канцелярия, не здесь, а в тридевятом
государстве, а в канцелярии, положим, существует правитель канцелярии. Прошу
смотреть на него, когда он сидит среди своих подчиненных, - да просто от
страха и слова не выговоришь! гордость и благородство, и уж чего не выражает
лицо его? просто бери кисть, да и рисуй: Прометей, решительный Прометей!
Высматривает орлом, выступает плавно, мерно. Тот же самый орел, как только
вышел из комнаты и приближается к кабинету своего начальника, куропаткой
такой спешит с бумагами под мышкой, что мочи нет. В обществе и на вечеринке,
будь все небольшого чина, Прометей так и останется Прометеем, а чуть немного
повыше его, с Прометеем сделается такое превращение, какого и Овидий не
выдумает: муха, меньше даже мухи, уничтожился в песчинку! "Да это не Иван
Петрович, - говоришь, глядя на него. - Иван Петрович выше ростом, а этот и
низенький и худенький; тот говорит громко, басит и никогда не смеется, а
этот черт знает что: пищит птицей и все смеется". Подходишь ближе, глядишь -
точно Иван Петрович! "Эхе-хе", - думаешь себе..."